Агенство острых новостей НОЖ Ведущее информационное агенство, мы публикуем самые важные и актуальные новости общественной, политической и экономической жизни Украины и мира
Связанные статьи
Депутат подчеркивает, что под бронь не все смогут попасть.
Война России против Украины вынуждает власть искать уникальные решения, как пополнять армию новыми военными, но при этом не оставить экономику без профессиональных кадров. Для этого разработаны постановления Кабинета Министров по экономическому бронированию сотрудников для предприятий. Однако ими могут воспользоваться только те, кто подпадает под установленные критерии.
С принятием нового мобилизационного законодательства требования к призывникам ужесточились. А некоторые бизнесы бьют тревогу, что могут остаться без специалистов. Поэтому в парламенте был разработан законопроект с новыми предложениями бронирования для мужчин — 20 тыс. грн за человека ежемесячно.
Дмитрий Наталуха, депутат «Слуги народа» и автор инициативы, считает, что такая бронь финансово выгодна госбюджету и принесет от 200 млрд грн поступлений в год. А это, по его подсчетам, равняется 66 самолетам F-16, или 500 тыс. снарядам 155-мм калибра.
Но такая стоимость бронирования понравилась не всем бизнесам, некоторые считают его дорогим. Самого Наталуху называют «убийцей бизнеса», рассказывает он «Телеграфу». Но, несмотря на его идею, есть еще два предложения со своими нюансами как для бизнеса, так и для экономики.
«Наша задача – это дать экономике некую предсказуемость»
— У нас есть постановления Кабмина , регулирующие вопросы бронирования, но также вы зарегистрировали новый законопроект. Можете объяснить, зачем? И чего не хватает в постановлениях правительства?
— Постановления Кабмина мы называем стратегическим бронированием. Постановления №45 и №76 устанавливают 7 критериев. Если компании отвечает хотя бы трем из этих 7 критериев, то они имеют право бронироваться. И это правильно, так должно быть.
К сожалению, не у всех предприятий есть возможность подпасть под эти критерии.
Почему мы называем это между собой стратегическим бронированием? Потому что эти критерии определяют стратегичность предприятия: либо по объему доходов, либо по средней зарплате на предприятии, либо по наличию оборонных контрактов. Мы предлагаем добавить альтернативный взгляд на то, что может быть стратегическое значение конкретного работника на предприятии. Простыми словами: если предприятие не подпадает под «стратегические» критерии, но у него есть свои ресурсы, которыми он может позволить себе бронировать сотрудников, то мы считаем, что ему следует дать на это право. Если оно обеспечило себя таким объемом ресурсов, значит для экономики оно важно.
Мы предлагаем воспринимать экономичное бронирование как Fast track в аэропорту. У вас всегда есть возможность пройти всю процедуру контроля, но если у вас есть ресурс, то вы можете купить себе дополнительную услугу и пройти по Fast Track. К тому же это не отменяет вашу возможность идти в общем порядке. Философия заключается в том, что есть производители, которые не подпадают под критерии постановлений Кабмина, потому что они недостаточно велики, у них недостаточно сотрудников, они не работают в стратегической сфере. При этом объем прибыли и дохода у них достаточный для того, чтобы позволить себе забронировать трех-четырех специалистов, потому что они для них определяющие, без них их бизнес-модель не будет работать. А в случае разрушения бизнес-модели эта достаточно большая прибыль, которую они генерируют, оказывается в зоне риска.
Отсюда и родилась идея экономического бронирования. Это дополнительный инструмент, он никак не отменяет постановления Кабмина. Наконец, наша задача – это дать экономике и участникам экономических процессов некую предсказуемость, насколько это возможно.
«У нас не стоит задача забронировать абсолютно всех»
— Вы предлагаете, что бронирование одного сотрудника-мужчины будет стоить 20 тыс. грн/мес для бизнеса, верно?
— В той модели, которую мы наработали, да. Бронирование одного специалиста – это 20 тыс. грн специального сбора. Это важно, потому что военный сбор не нуждается в дополнительном администрировании, мы не придумываем новый вид платежа, который потребует от налоговой дополнительных ресурсов администрирования. Они уже учитывают военный сбор, они знают, как с этой формой платежа работать.
Важно сказать, что благодаря бронированию сотрудника увеличивается военный сбор, деньги напрямую пойдут в бюджет на Вооруженные Силы, а не куда-то там на местные бюджеты.
— Почему именно 20 тыс. грн?
— Когда рождалась идея, началась дискуссия с бизнесом, на какую цифру они готовы. У нас вилка была между 6 тыс. грн и 50 тыс. грн за одного человека.
Есть крупные предприятия, где очень много работников, и они говорят, что им не хватит забронировать 3-4 человека, им нужно забронировать 30-40. За каждого по 20 тыс. грн каждый месяц – это космос, говорят, что не потянут. Потому они предлагали установить размер на уровне 6 тыс. грн.
Но это нереалистично. У меня есть на это ответ: поезжайте поближе к зоне проведения боевых действий и объясните военному, что за 6 тысяч гривен можно не идти в ВСУ. Нас и так критикуют, что это слишком дешево. А здесь 6 тысяч. К такому я не готов, у нас нет нравственного права.
Дальше появились ІТ-шники, которые говорят: у нас уровень прибыли позволяет, мы готовы 50 тыс. грн в месяц платить, но дайте юридически прозрачную схему. Чтобы мы эти деньги уплатили, и к нам не возникало вопросов. Но 50 тыс. грн – это слишком много. Потому что очень много бизнесов от таких цифр на стену полезут.
И в конце концов остановилось на 20 тыс.
– Почему?
— Три фактора. Первый фактор – это данные Госстата. Средняя заработная плата по Украине – это 18 100 грн, это где-то по состоянию на март. WorkUA, самый крупный частный агрегатор вакансий, давал среднюю заработную плату по стране 19 тыс. грн.
Но финальной точкой для нас стало минимальное денежное довольствие мобилизованного военнослужащего, который не выполняет боевые распоряжения, находится в глубоком тылу, но его мобилизовали. Оно составляло 20100 грн. Сочетание этих трех факторов дало цифру в 20 тысяч. В таком случае у нас будет возможность, в буквальном смысле, говорить, что бронирование одного специалиста – это источник для оплаты минимальной заработной платы одному военнослужащему.
— Бизнес согласился на такую цифру?
— В основном, да. Конечно, до сих пор есть целые ассоциации, которые считают, что 20 тыс. – слишком много. Это действительно немаленькие деньги. Особенно если тебе нужны не один, и не два человека, а 7-8. Но, в принципе, это и неплохо.
Почему? Может немного контроверсионно, но у нас не стоит задача забронировать абсолютно всех. Была задача дать предприятиям инструмент для того, чтобы они забронировали наиболее необходимые. И, соответственно, этот инструмент не мог стоить по дешевке, потому что, если бы он стоил по дешевке, тогда бы это действительно было о возможности откупиться для всех. Я даже не представляю, сколько бы людей забронировались, если бы мы поставили те же 6 тыс. гривен.
В принципе, мы абсолютно адекватно относимся к критике в наш адрес. Но мы ее воспринимаем через призму того, что это один из первых барьеров, предложенный нами подход никак не окажет негативного влияния на мобилизацию.
Второй барьер, который существует, это лимит бронирования – 50% от военнообязанных в штате. То есть даже при том, что у вас есть ресурс, вы все равно не сможете забронировать более 50% подлежащих призыву и работающих в штате. То есть, если у вас 100 человек работает на предприятии, из них 50 мужчин, подлежащих призыву, то вы сможете забронировать не больше 25 человек.
Но я думаю, что мы на второе чтение законопроекта выйдем с еще меньшей цифрой именно для того, чтобы снять все предосторожности военных. Я думаю, будет реалистично где-то 35-40%. И это все делается исключительно для того, чтобы никак не дать оснований говорить о негативном влиянии на мобилизацию от экономического бронирования.
«ФОП – это очень специфический зверь»
— В вашем законопроекте бронирование для ФОП прописано отдельно от крупного бизнеса. Объясните это решение.
— Потому что ФОП – это очень специфический зверь. Мы долго думали над этой историей. Если разрешить ФОПам бронироваться на таких же условиях, как юридическим лицам предлагается бронировать наемных работников, то может сложиться ситуация, что все наемные работники на следующее утро зарегистрируются ФОПами и сами себя забронируют. А это последнее, что нам хотелось бы.
Если посмотреть на это как на аккумуляцию денег, то в этом нет ничего плохого. Но с точки зрения оттока потенциальных кадров из мобилизационного резерва это может иметь негативные последствия.
Поэтому для ФОП прописана отдельная процедура, она заключается в двух условиях. Первая – на момент вступления в силу закона этот ФОП должен проработать не менее 6 месяцев. То есть, если закон вступает в силу, например, 1 сентября, это значит, что этот ФОП должен был работать и быть зарегистрирован по меньшей мере с марта. То есть 6 месяцев назад.
Зачем это делается? Для того чтобы поставить барьер для тех, кто захочет быстро зарегистрироваться. Поэтому мы даже к какой-то дате не привязываемся. Мы привязываемся к вступлению в силу закона, чтобы нельзя было себе просчитать, когда идти зарегистрироваться ФОПом.
О чем это будет говорить? О том, что вы уже 6 месяцев, полгода были полноценным участником экономики, что вы создавали какую-то добавленную стоимость, а не просто хотите забронироваться.
Второе требование – ваш месячный оборот за последний отчетный период должен быть не менее 3 месяцев бронирования. То есть, это 60 тыс. грн. Это далеко не большие деньги, даже для ФОП, особенно учитывая, что это оборот, а не чистая прибыль. Но он по крайней мере демонстрирует, что у вас есть реальные движения по вашему счету со средствами, позволяющими вам бронировать своих работников или себя. Потому что если у вас ноль, вы зарегистрировались вчера, но как-то каждый месяц у вас на счету появляется 20 тыс. грн, это значит, что вы этот инструмент используете не для того, чтобы экономически усилить страну, а для того чтобы себя защитить от мобилизации.
А я повторюсь, задача экономического бронирования — не в том, чтобы всех спасти от мобилизации, а именно для того, чтобы придать какую-то предсказуемость экономике.
— Но здесь я хочу уточнить по ФОПам. К примеру, медийщики или креативщики. Они в большинстве работают как ФОПы. К примеру, они имеют этот оборот в 60 тыс. грн. То есть медийщик сможет сам себя забронировать?
— Если он отвечает этим двум требованиям, то да.
«Никто не знает, как должно быть правильно»
— Кроме вашего законопроекта, предложены еще две модели экономического бронирования. Расскажите, в чем разница и кто их автор?
– Первая модель – наша о 20 тыс. грн. Вторая – зарплата от 36 тыс. грн. Это модель, которая нарабатывалась экспертной группой под руководством бизнесмена Андрея Длигача вместе с Минэкономики и Офисом президента. Это альтернативная модель, она имеет свои плюсы и минусы, равно как и наша. Логика состоит в том, что автоматическое право на бронь имеют те сотрудники, у которых зарплата составляет не менее 36 336 грн. Одна из задач этого подхода – вывести зарплаты в конвертах из тени в свет, таким образом выбелить зарплатный рынок в Украине и вывезти эти теневые деньги в реальный бюджет. Таким образом зафиксировать, что работающие в белую и прозрачно имеют право на бронь.
– Но в этой модели дополнительно платить ничего не надо?
– Нет. С положительных сторон этой модели это безусловно то, что она отбеливает рынок заработных плат, и возвращает деньги из теневого сектора.
Из недостатков я бы сказал, что если 20 тыс. грн идут сбором напрямую в госбюджет, и сразу могут распределяться на спецфонд или на ВСУ. Но если мы выбираем другой подход, то налогами с этих 36 тыс. грн значительная часть уйдет в местные бюджеты. Это хорошо, но сложно говорить, что это поможет аккумулировать деньги для войска.
— Сможет ли эта модель вывести из тени зарплаты?
— Я не буду здесь спекулировать, потому что не являюсь автором этой модели. Я думаю, что справедливо поговорить с Длигачем на эту тему или Министерством экономики. Но логика закладывалась именно так.
Меня в этой модели смущают две вещи. Первое это то, что не все эти деньги идут на центральный бюджет и соответственно на бюджет войска. Вторая проблема – это критерии зарплаты. Когда нас упрекают, что вы делите людей на бедных и богатых, то у нас очень простой ответ. Это не человек сам за себя платит 20 тыс. Бизнес платит за сотрудника. Поэтому у сотрудника зарплата может быть хоть 8 тыс. грн. Но если руководитель считает его критически важным по разным причинам, это нас не касается. Бизнес сам знает, кого бронировать. Это никак не влияет на материальное положение забронированного.
А вторая модель совсем о другом. Здесь именно о человеке, имеющем зарплату выше средней.
– Чем отличается третья модель?
— Она, прежде всего, отличается тем, что во второй модели не предусмотрена возможность бронирования для ФОПов. Третья модель – гибридная. И заключается она в том, что для юридических лиц, для компаний и предприятий действуют критерии зарплаты, а для ФОП действуют критерии военного сбора 20 тыс. То есть это попытка соединить эти две модели для того, чтобы и зарплаты отбелить, и заодно о ФОП не забыть, потому что имеем достаточно большое количество физических лиц-предпринимателей, генерирующих большие доходы. Просто вычеркивать их из этого уравнения – это недальновидно.
— Кто автор третьей модели ?
— Мы авторы, та самая инициативная группа, которая нарабатывала первую. Чтобы это не выглядело, что выбор стоит только между первой и второй, наработали еще третью.
– Но вы больше склоняетесь к первой?
Конечно, я склоняюсь к первой модели. Потому что мы, во-первых, проработали ее достаточно глубоко и с точки зрения цифр, и с точки зрения дискуссий с Минобороны, Генеральным штабом, Минстратегом, Минэкономики. И мы более или менее понимаем эмоциональные последствия введения этой модели и как на них реагировать.
Когда мне, например, кто-то забросит сейчас, что зарплата в 36 тыс. грн для Украины – слишком высока, мне трудно подобрать аргументацию, потому что я понимаю, что человек прав. А когда мне скажут, что 20 тыс. грн – это слишком много, я могу сказать, что это не ваши 20 тыс. Это ваша компания должна найти эти деньги, чтобы забронировать вас. А компания, обычно, знает, как это сделать.
— Если вы говорите, что вторая модель создавалась с представителями Офиса президента, Минэкономики, это говорит о наличии конфликта по бронированию? Почему вы отдельно нарабатывали эти проекты?
— Это абсолютно нормальный процесс, нет конфликта. Это говорит о разности подходов. Мы специально все три зарегистрировали, чтобы дать возможность провести широкую дискуссию. Я вам откровенно скажу, никто не знает, как должно быть правильно. У нас даже внутри фракции нет однозначной позиции.
Здесь уже наша задача – попытаться убедить. Мне персонально подойдет любая из трех моделей. Как бы это ни странно ни звучало, но, по моему мнению, этот механизм нужно ввести. Конечно, мне бы хотелось, чтобы это был механизм в форме первой модели, но если парламент решит и проголосует за вторую модель, я буду счастлив и скажу, что это все равно большое достижение для экономики.
Секрет еще в том, что это может сделать и Кабмин.
«Без работающей экономики фронта будет плохо»
— Так почему он не может урегулировать вопрос бронирования новым постановлением?
— Кабмин может сделать это одним постановлением, максимально быстро.
У нас был час вопросов к правительству недавно, этот вопрос задали первой вице-премьеру и министру экономики Юлии Свириденко. Она ответила, что нужно спросить у военных.
— То есть они до сих пор не спросили?
— Я бы не удивился, если бы такой ответ прозвучал от министра обороны. Но, по моему мнению, если этот вопрос касается экономики, то профильное министерство должно не спрашивать кого-то, а наводить кому-то аргументы. И убеждать.
Почему не спрашиваем у военных, как Нацбанку формировать учетную ставку? Чего мы вдруг решили спросить о том, каким образом предприятиям внутри формировать свою зарплатную, кадровую или какую-нибудь другую политику?
Мне кажется, что проблема в том, что, конечно, есть риск неоднозначного восприятия этой истории. Но это тоже, скажу откровенно, не совсем правда. Потому что те военные, с которыми я общаюсь, когда ты им начинаешь все объяснять, они говорят: окей, мы хотя бы понимаем, зачем вы это делаете, мы понимаем, что можно мобилизовать хоть 5 млн человек, но если не будет как их обеспечить, это все не будет иметь значения. Потому без работающей экономики фронту будет плохо.
Один из самых больших контраргументов против любого экономического бронирования, звучит следующим образом: вместо введения этой системы лучше сделайте, чтобы за какую-то сумму действующих военнослужащих могли отпустить на отдых, на ротацию. А это как раз вопрос в том, что мы гражданские. У нас нет специальности, знаний и экспертизы военных дел, когда, кому и куда разрешать идти. Но, на мой взгляд, путем инструмента экономического бронирования есть возможность приблизить ротацию.
– Как эта возможность выглядит?
— Звучит достаточно футуристически, но это реально. У нас есть определенные участки фронта, где уже некоторое время удавалось сдерживать приступы россиян исключительно путем дронов. То есть мы говорим, что если мы кратно увеличим количество дронов и других средств поражения, тогда нам потребуется меньшее количество личного состава на линии разграничения. Нам нужно в широком смысле больше машин, меньше людей. Чтобы увеличить количество дронов и РЭБов, нам нужно две вещи. Первое – это специалисты, которые смогут их проектировать, производить, тестировать. А второе, это деньги. Деньги для масштабирования производства, для закупки компонентов, частей и т.д.
Экономическое бронирование решает обе задачи. Она сохраняет специалистов и обеспечивает деньги. Потому что каждый забронированный идет в бюджет. Поэтому далее этот вопрос к правительству, как этими деньгами можно распорядиться, чтобы увеличить в армии количество дронов и высвободить определенную часть личного состава, предоставив им возможность отпуска или ротации. Это, по крайней мере, то, что мы предлагаем в качестве нашей гражданской точки зрения на эту проблему.
— Сейчас ваши коллеги из оппозиции критикуют идею экономического бронирования, потому что она может помешать демобилизации, о чем сейчас готовится законопроект. Есть ли у вас опасения, что с голосованием за бронирование начнется та же история, как с законом о мобилизации? Оно может затянуться на полгода и, к примеру, оппозиция будет максимально заваливать этот вопрос.
– Это будет 100%. В этом вопросе очень легко играть и зарабатывать политические баллы. Особенно, если ты хочешь среди тех же военных набить себе благосклонность, ты выходишь и начинаешь говорить о несправедливости и прочем.
Но это нравственные категории. Экономика не работает со справедливостью. Экономика работает с эффективностью. И выиграть войну только за счет одной справедливости не получится. Либо мы действуем эффективно, либо мы действуем неэффективно. Вот и все.
Что касается демобилизации, скажу, что мне трудно представить этот процесс во время войны. Я могу представить себе ротацию, отпуск. Но демобилизация – это полное увольнение с должности. Я гражданский, а не военный, поэтому, возможно, я не прав. Но из того, что я слышу, общаясь с теми же военными, это очень неоднозначный вопрос.
Вопрос ротации вполне правильный. Надо работать над этим законопроектом. И я привел выше примеры, как за счет экономического бронирования приблизить эту ротацию.
«Бронирование – это тест на зрелость общества»
— Когда я прочла ваш законопроект, сразу представила возможные схемы откупа от мобилизации. То есть мужчина приходит в какой-то бизнес, устраивается на работу, договаривается самостоятельно за себя платить 20 тыс. грн каждый месяц, и фиктивно считаться в коллективе. Действительно ли такая схема может сработать?
— Будут перекосы, это очевидно. Понимаете, бронирование – это определенный тест на зрелость общества.
О чем идет речь? О том, что мы все хотим, чтобы было идеально справедливое условие и чтобы бронировались только наиболее необходимые, а воевали только наиболее способные. Но война не справедлива сама по себе. Она полностью разбалансирует общество, она разбалансирует экономику. Ты здесь не найдешь справедливости.
Так же, как сейчас, мы видим, что происходит. Люди просто массово пытаются забронироваться теневым способом. По нашим осторожным подсчетам объем теневого сектора бронирования стартует от 700 млн долларов в год. Не осторожные подсчеты – 2 млрд долларов в год. Это уже происходит. И происходит давно, с первых дней вторжения.
Проблема состоит в том, что эти деньги как раз идут не на обеспечение ВСУ. Они идут на виллы в Испании, на какие-нибудь другие истории. Мы предлагаем исключить государство из этого процесса и дать возможность бизнесу самому разобраться. Если бизнес примет решение, что кто-нибудь придет и скажет: вот у меня есть 20 тыс. грн, ежемесячно я тебе буду платить, ты меня, пожалуйста, забронируй. Это возможный сценарий? Абсолютно возможен.
Какой предохранитель? Мне кажется, он заложен внутри самого коллектива. Вот представьте, что вы работаете в каком-то коллективе, вас там, например, 12 или 14 человек, и появляется какой-то чудак, который, как становится известно, забронирован. У вас при этом еще 4-5 коллег, которые работают уже 6-8 лет, но они не бронируются. Вполне возможно, что коллектив придет к руководителю и спросит, кто это такой, зачем он забронирован, какова его ценность в коллективе, на что мы тогда здесь работаем.
— Но ведь можно сразу все прописать в законе. Работник, например, должен проработать не менее 6 месяцев до вступления закона в действие. Как с ФОПами.
— В теории можно все прописать, но это уже внутренние хозяйственные отношения. Поэтому, по-моему, оно само себя выравнивает. Я до Верховной Рады проработал по меньшей мере 6 коллективах. Я могу сказать, что это страшная сила, способная влиять на руководителя. И, поверьте, последнее, что в таких условиях будет хотеть руководитель, чтобы стал публично известный факт о бронировании своего кума. Ибо коллектив может сделать публичное обращение. Например, в налоговую. Чтобы те проверили, что это за забронированный товарищ, откуда берутся деньги на его бронирование или уходят из прибыли предприятия.
— По вашим подсчетам, сколько может принести в оборонный бюджет страны модель экономического бронирования?
— Эта цифра стартует от 200 млрд грн в год. Это, например, 66 самолетов F-16 или 500 тыс. снарядов 155-мм калибра. Большие деньги, которые не позволят нам закрыть все потребности, но это деньги, на которые мы рассчитываем, не влезая в долги. То есть, это не кредитные деньги. Это деньги, которые не зависят от того, с какой ноги встал Виктор Орбан, это деньги, которые не зависят от того, кто станет президентом США. Это наши внутренние деньги от бизнеса, которому мы идем на встречу, предоставляя такую возможность, а от них требуем работать дальше. И вы же понимаете психологию, если ты бронируешь сотрудников, то 90% что ты намерен работать дальше как предприятие, иначе зачем ты тратишь деньги.
— Рассматривали ли вы тот факт, что большинство бизнесов может прекратить свою деятельность, потому что они не потянут экономическое бронирование и плюс очередной рост цен? Потому что эти 20 тыс. на каждого работника придется чем-то покрывать.
— Мы не просто рассматривали это, это происходит сейчас. Я боюсь даже сказать вам, какое количество знакомых мне бизнесов либо существенно сократили свое производство, либо вообще уже закрылись. К сожалению, это тенденция и эта тенденция опасна, и она выглядит еще более опасной с приближением осени.
Очень часто бизнесы закрываются именно из-за нехватки кадров. Элементарно не хватает людей. Поэтому я прекрасно отдаю себе отчет, что без такого инструмента как экономическое бронирование будет только хуже.
Относительно инфляции мы так же это просчитывали, говорили с бизнесом. Сейчас ключевым драйвером инфляции есть нехватка кадров. И чем дальше, тем большее влияние на инфляцию будет иметь этот фактор. С этой точки зрения, бронирование наоборот будет несколько сдерживать инфляцию. С другой, есть сценарий, где в отдельных сегментах рынка бизнесы частично попытаются перевести стоимость на конечного потребителя. Такой риск есть, и он в основном касается тех отраслей, где невысокая конкуренция или очень неэластичный спрос.
Впрочем, если смотреть на ситуацию в целом, то мы ожидаем, что для большинства бизнесов источником финансирования бронирования будет маржа, а не наценка. Оснований так считать несколько. Прежде всего наш анализ показал, что в большинстве индустрий прибыль на одного работника позволяет оплачивать бронирование. Во-вторых, в условиях и без того сниженного спроса многие предприниматели не захотят таким образом уменьшать конкурентное преимущество своего продукта, с этой точки зрения — увеличение цен наоборот будет представлять для них коммерческий риск.
