Агенство острых новостей НОЖ Ведущее информационное агенство, мы публикуем самые важные и актуальные новости общественной, политической и экономической жизни Украины и мира
Связанные статьи
Политтехнолог Алексей Голобуцкий проанализировал судебные дела времен «Евромайдана» и указал на несправедливость следствия в отношении Игоря Коломойского
У нас реально проблема с атрибутами суверенного государства. Это я не об отгрызенных оккупантами территории, а об ином обязательном атрибуте независимого государства – рабочей независимой судебной системе.
Две недели назад, 24 мая 2024 года, Шевченковский суд столицы закрыл дело о разгоне мирных участников «Евромайдана» — акции 30 ноября и 1 декабря 2013 года — «в связи с истечением срока давности дела». С подозреваемых сняли все обвинения и отменили арест с их имущества. К примеру, прежнее имущество Януковича, Азарова и Пшонки было продано еще в 2015 году:
дом Александра Януковича на набережной Оболони ($10 млн, продано приближенному к семье человеку, 2015 год);дом Николая Азарова на Печерских холмах, возле ботанического сада (до $15 млн, продано приближенному к семье Азаровых человеку, 2015);дом Пшонки со свежим ремонтом сейчас продается на ОЛХ ($0,5 млн);база отдыха любовницы Януковича продолжает работать и принимает детей (уставный капитал 100 млн. гривен).
Но дело «Евромайдана» — дело сугубо нашего достоинства, никто из нас за это не спросит, только стыдно будет, и то не всем. А вот за другое дело того же периода – не закрытое, а как раз открытое из-за истекшего срока давности, буквально за месяц до дедлайна, — у нас гарантированно спросит минимум международный суд по правам человека, а вероятно и не он один.
Это я о деле Коломойского того же 2013 года, которое рассматривает тот же судья, спустивший убийство и избиение майдановцев на тормозах и отпустивший с Богом Януковича, Азарова и остальных. Дело, рассматриваемое в том же судебном зале. Только, очевидно, в одном случае «намекнули на приятное» за закрытие дела, а во втором, наоборот, — за открытие и поддержание дела в активном состоянии любыми экзотическими способами.
Это длится с августа 2023 года. Офис генерального прокурора: есть подозрение, что кто очень влиятельный просто попросил «что-то сделать» относительно Коломойского. Это «нечто» превращается в открытие двух уголовных производств. В один день. Одно расследует БЭБ, другое – Национальная полиция. Через две недели после начала расследования детективы БЭБ собирают кое-как первое подозрение и отправляют Коломойского в СИЗО. На скорую руку слепленного подозрения хватило на те же две недели, после чего оно развалилось с концами. Пришлось БЭБ собирать второе подозрение – о «пропавших 5,7 млрд грн наличных» из «Привата» в период Революции достоинства. 12 грузовиков наличных, которых никто не видел, ни один аудит исчезновения не обнаружил, никакие годовые отчеты не зафиксировали в течение 10 лет.
Однако если нужно держать дело и держать фигуранта в СИЗО – значит надо. Придется обходиться без доказательств, без фактов, без документов… Более того – придется прямо игнорировать свидетельства (аудиторов и менеджмента), что ничего подобного не было зафиксировано. Зато в августе 2024-го удастся отметить первую годовщину этого следствия «из ничего».
За этот период 51 работник правоохранительных органов потребили несколько десятков миллионов гривен зарплат и никаких более-менее приличных доказательств вины не собрали. Что не помешало судьям каждый раз продолжать арест Коломойского. И за первое, и за второе мы еще заплатим грубые деньги, как только дело доберется до международных судов. Ибо они нашей «политической необходимости» в качестве аргумента не принимают.
Хотя для полноты торжества абсурда есть параллельное дело – та, которой занимается не БЭБ, а Нацполиция («организация заказного убийства» — вдруг нашелся «потерпевший» из Крыма, который в мае 2024 года вспомнил, как 21 год назад (!) его избили в Феодосии – в 2003-м; а накануне ему якобы «угрожал Коломойский»). И там срок тухлости уже не 10 лет, а 21.
Но судьям не помешало ни это, ни то, что виновники почти 20 лет назад были успешно найдены, осуждены и выпущены после отсидки, кто-то уже и похоронен после смерти от старости и болезней. А подозрения в том, что этот прокурор недоработал и не добрался до Коломойского, разбиваются о личность того прокурора: погибшего во время защиты ДАП (Донецкого аэропорта, та покоцаная бетонная башня на символике) «киборга».
Однако в мае 2024-го судьи Печерского суда приняли версию следствия и арестовали Коломойского еще раз — «за подстрекательство к организации заказного убийства» 21 год назад (напомню, «жертва заказного убийства» – не труп, а вполне живой, буквально пару месяцев назад давал «свидетельство»). Теперь, когда дежурный судья решит, что следствие БЭБ (по которому Коломойский уже 10 месяцев в СИЗО) «пустое» и закроет его, все равно Коломойский останется в СИЗО. Ибо избиение в Феодосии 21 год назад.
Это уже судейская сноровка 80lvl: когда нужно, 10 лет – это «срок давности», а когда не нужно, то и 10, и 21 год – никакого срока давности. Пусть речь идет фактически об избиении, формально натянуто «покушение на заказное убийство», но даже так это не та группа преступлений, которая без срока давности. Это не окупантов и Бучу.
Хотя вот как раз расстрел Майдана – вполне преступление против нации, там «завершение срока давности» звучит цинично и абсурдно. Остается верить, что государство Украина к этому делу уже вернется и поставит точку хотя бы заочно и посмертно по отношению к виновникам. Но это будет точно не при этих судьях и не при этой судебной системе.
С которой нам действительно что-то нужно делать, потому что это уже никуда не лезет. Возможно, поможет и «дело Коломойского» — когда даже при очень «аргументированной просьбе» у судей не останется инструментов для поддержания дел в активном состоянии, адвокаты выиграют международный суд или несколько и наши суды начнут хоть немного трясти хотя бы извне.
==
Да, в Америке возникают и еще более давние дела – но те дела обычно веселее – о сексе, горничных, порнозвездах и актрисах. И основаны все же на реальных событиях, а не на казенной фантазии тех, кого очень попросили «что-нибудь придумать».
