Агенство острых новостей НОЖ Ведущее информационное агенство, мы публикуем самые важные и актуальные новости общественной, политической и экономической жизни Украины и мира
Связанные статьи
Что представляет из себя «Черноморнафтогаз» сегодня?
Сначала я бы хотела сказать, каким «Черноморнафтогаз» был до аннексии Крыма. Это была вертикально–интегрированная компания, которая занималась добычей, хранением и транспортировкой газа. В компании работало около 4,5 тысяч сотрудников. Из 18 месторождений на 10-ти велась добыча. Было одно нефтяное месторождение. Все это в основном на шельфе Азовского и Черного морей.
Иван Плачков: Неужели мы так богаты, что отказываемся от Черноморского шельфа?
Материально-техническая база была грандиозная. Основные улучшения произошли как раз в 2011-12 годах. Тогда компания получала беспроцентные займы «Нафтогаза», закупала буровые установки, корабли. Разрабатывалось Одесское месторождение на шельфе Черного моря, которое сейчас эксплуатируется, к сожалению, оккупационной властью. После аннексии кто-то должен был знамя «Черноморнефтогаза» нести дальше. Поэтому в 2014 году «Нафтогаз» решил сохранить юридическое лицо для международных судов.
Сегодня в компании работает 41 человек. Предприятие ведет добычу на Стрелковом газовом месторождении в Геническом районе Херсонской области. «Черноморнефтогаз» работает по двум направлениям. Первое — сбор доказательной базы для международных судов. Второе — производственная эксплуатация месторождения.
Кроме этого, есть еще судно Титан-2, которое находится в Мексике. На момент аннексии мы знали только его название и где оно. Получили свидетельство на право собственности. Судно было под арестом. В мексиканских органах власти мы доказали, что существует украинский легитимный и не внесенный в санкционные списки «Черноморнефтегаз». Получили решение генпрокуратуры Мексики о признании права собственности на судно.
Судно до сих пор под арестом?
Ареста на нем нет, но судно село на мель в тот момент, когда нам должны были его передавать. Ответственность за это несет служба отчуждения имущества при Минфине Мексики. Мы сейчас судимся с этой службой, потому что она ненадлежащим образом обеспечивала хранение плавсредства. Требуем, чтобы они вернули его в прежнем состоянии.
Это краново-монтажное судно, таких всего четыре в мире. Его построили в Финляндии в 1985 году. Оно способно собирать и разбирать буровые платформы для работ на шельфе. Но никогда не работало на «Черноморнафтогаз» в Черном море. С момента постройки судно отправили во фрахт, в аренду.
Арест — это попытка арендатора забрать судно себе?
Арендатор сдал судно в субаренду без согласования с «Черноморнафтогазом». И мексиканская организация-субарендатор «Океанография» оказалась замешана в уголовном деле. Все имущество компании оказалось под арестом. Это было громкое дело в Мексике.
Всего власти Мексики арестовали 400 судов «Океанографии» из разных стран. И только Украина смогла получить решение генпрокуратуры Мексики в свою пользу. Нам об этом говорили и в посольстве Украины в Мексике, и заместитель генпрокурора Мексики, с которым я встречалась.
Что сделано для возврата других активов?
Я с августа 2014 года приступила к исполнению обязанностей председателя правления «Черноморнафтогаза». С пустым столом, без печати, без устава – без ничего. Моя первоначальная задача состояла в том, чтобы получить свидетельства на право собственности на буровые платформы и поставить их под флаг Украины. И потом на международном уровне, через Международную морскую организацию сообщить о том, что данные буровые и данные суда — всего 31 плавсредство — принадлежат Украине. Чтобы их не смогли ни переместить, ни продать, ни сдать в аренду. Потому что такие разговоры в нелегитимном «Черноморнефтегазе» летом 2014 года уже велись.
Объема работ для такого количества буровых и для флота в Крыму нет. А сдавать суда в бербоут-чартер (в аренду без экипажа), в тайм-чартер (временно в аренду с экипажем) — это очень выгодно. Поэтому первым делом в сентябре получили свидетельство на право собственности на все суда, которые есть у «Черноморнафтогаза». А в октябре – и на две буровые. И мы расставили по всему миру флажки, чтобы никто не трогал это имущество, чтобы все знали: оно принадлежит Украине. Сейчас по этому делу идет уголовное разбирательство, захватом имущества занимаются правоохранительные органы. А плавсредства стоят в Черноморске и бездействуют.
Также в 2014 году мы подали в МВД список транспортных средств, чтобы их арестовывали, если они попадут на материковую Украину. Но таких случаев пока не было.
Точно так же мы оформили право собственности на три вертолета «Черноморнафтогаза». Два из них — современные Agusta. Они стоят в ангарах симферопольского аэропорта. Мы написали на завод Agusta в Италию, чтобы они не обслуживали эти вертолеты, потому что это захваченное украинское имущество. Потом мы инициировали через генпрокуратуру решение суда об аресте имущества «Черноморнефтегаза» в Крыму, чтобы это имущество никуда не делось с оккупированной территории.
Кто распоряжается активами «Черноморнафтогаза» в Крыму?
Санкционный Крымский «Черноморнефтегаз» в июле текущего года приветствовал седьмого по счету руководителя за три года аннексии, Бориса Зимина. Он был заместителем председателя совета министров республики Крым. Информация по этому и прошлым руководителям передана в правоохранительные органы, в Службу безопасности Украины, в Генпрокуратуру. Эти люди не должны спокойно спать.
Это даже не артисты, которые выступали в оккупированном Крыму. Это люди, которые взялись руководить захваченной у Украины компанией.
В нелегитимном «Черноморнефтегазе» с одной буровой снимают запчасти, ставят на вторую, чтобы хотя бы одна работала. Потому что крымский «Черноморнефтегаз» находится в санкционных списках ЕС, Канады, США, Австралии, Швейцарии, Японии, Лихтенштейна. И когда на одной из буровых отказала деталь, они ее взяли и поехали в Китай, чтобы сделать копию. А китайцы отказались, понимая, какая может быть за это ответственность. Естественно, Канада и США, а также фирма Halliburton, которая должна была бы эти буровые обслуживать, сейчас это делать отказываются из-за санкций.
Рабочий Черноморнефтегаза на фоне вышки
Сейчас крымский «Черноморнефтегаз» работает на истощение, на уничтожение. Добыча на месторождениях падает.
РФ построила газопровод в Крым со стороны России, чтобы качать газ оттуда. Шельф развивать дорого. Запасы месторождений Штормовое и Архангельское истощаются. Необходима интенсификация этих скважин, а это требует больших вложений.
Какие проблемы есть у легитимного «Черноморнафтогаза», помимо возврата своего крымского имущества?
Кредиторы. Все активы остались на оккупированной территории, а все кредиторы остались на официальном «Черноморнафтогазе». Соответственно, у нас арестованы все счета. И вести активную производственную деятельность с арестованными счетами нельзя — это уголовная ответственность.
А кто у вас кредиторы?
«Нафтогаз» — основной кредитор. Но он не арестовывал счета «Черноморнафтогаза». Арестовывали как раз другие кредиторы: поставщики товаров, работ, услуг, а также банки. Государственному Укрэксимбанку, например, «Черноморнафтогаз» должен 128 млн гривен из общей суммы долга в 12 с лишним миллиардов.
Это задолженность, которая идет по бухгалтерской отчетности. Плюс есть судебные иски кредиторов на сумму около 600 млн гривен. Суды эти иски удовлетворяют, и задолженность растет. Кредиторы потом арестовывают счета.
Соответственно, в законопроекте, который мы поддерживали, предполагалось счета разблокировать. Предприятие, имея только одно Стрелковое месторождение, не может даже как следует организовывать добычу. А если бы предприятие встало на ноги, то, может быть, понемногу начали бы рассчитываться с кредиторами. Создали бы совет кредиторов, как это происходит во всем цивилизованном мире. Пока же ни один кредитор своих денег не получил с момента аннексии полуострова, поскольку дестабилизирована и заблокирована производственная деятельность.
А среди кредиторов нет ли людей из окружения Януковича?
Есть кредит ВБР на 146 млн гривен, это была кредитная линия, которая была выбрана в феврале 2014 года, и данный долг фактически сформирован в марте 2014 года. Банк принадлежал Александру Януковичу, сейчас там работает временная администрация. Предприятие ТОВ «Укратомэнерго», которое связывают с Эдуардом Ставицким, долг в сумме 28,8 млн грн сформировался в феврале 2014 года, как раз перед аннексией АР Крым. Сбербанк России – на 330 млн гривен.
И Сбер с вами судится?
Россияне забрали у нас все имущество. Зачем им еще за 330 млн судиться?
А государственный Укрэксим?
Судится. Надо понимать, что государственный банк подвержен всем проверкам, которые возможны. Такой крупный кредит… Какие меры предпринимали для того, чтобы вернуть? Ну хоть судились. А если не судились, то почему этого не делали?
При этом в прессе писали, что компания друга Президента добилась послаблений в Укрэксиме…
Без комментариев.
Хорошо, как решить проблему с кредитами?
Мы инициировали закон о моратории на выплату кредиторской задолженности «Черноморнафтогазом». Хотели встать на ноги, разблокировать эти счета и всерьез заняться Стрелковым месторождением плюс взять еще пару месторождений, чтобы обеспечивать производственную деятельность и доход. Депутаты закон поддержали. Но Президент 26 июня наложил на этот закон вето.
Замечания были по двум моментам. Первый момент — мы просили продлить спецразрешения на пользование недрами за «Черноморнафтогазом» на время оккупации Крыма. Например, спецразрешение по Одесскому месторождению заканчивается в августе 2018 года. У меня есть уверенность, что Россия рано или поздно это месторождение бросит (оно ближе к Одессе, чем к Крыму, — ред.). И продление спецразрешения необходимо, чтобы украинский «Черноморнафтогаз» мог его разрабатывать.
Если смотреть на текущее законодательство, необходимо потратить десятки миллионов гривен за продление спецразрешения. Естественно, сегодня «Черноморнафтогаз» не имеет возможности заплатить эти деньги. Тем более, что Российская Федерация использует месторождение бесплатно, а легитимное предприятие должно платить за продолжение спецразрешения. Поэтому мы предлагали автоматически продлевать спецразрешения до окончания форс-мажора. Второй момент, который был поддержан Верховной Радой, но не Президентом, – это мораторий на выплату кредиторской задолженности предприятием до 2019 года.
Будете преодолевать вето?
Чтобы преодолеть вето, нужно 300 голосов. Часто ли Рада поддерживала что-то так единодушно?
Как же вы при заблокированных счетах зарплаты платите?
Зарплаты — это защищенная статья. Мы не имеем права не платить. Предусмотрена уголовная ответственность за невыплату зарплаты.
А как ведете добычу без денег, как ремонты проводите?
Я скоро книгу буду писать, как работать с арестованными счетами и при этом показывать результат. Не спрашивайте про механизмы. Могу только сказать, что все они законные.
Стрелковое месторождение сразу же вам передали после регистрации в Киеве?
Сначала там была неудачная совместная деятельность по газодобыче. Мы два года судились, и только 18 марта 2017 года началась производственная деятельность на месторождении. До марта у нас было 20 сотрудников.
Насколько это месторождение богатое?
Запасы — около 3 млрд кубических метров газа. Месторождение полностью обеспечивает Генический район Херсонской области. Другого месторождения там нет. Система там тупиковая, газ из других месторождений в район не поступает.
При этом хранилище газа осталось, по-моему, на территории Крыма?
Хранилище «Глебовское» находится на территории Крыма, в Черноморском районе.
Это из-за этого месторождения Путин вспоминал мэра Геническа?
Месторождение, кроме социально-бытового, имеет еще и политическое значение. Потому что это вопрос состоятельности Украины обеспечить население района газом. Россияне хотели показать, что они там хозяева. Но мы выдержали и осенний, и зимний отопительный периоды.
Глебовское подземное газохранилище (ПГХ)
Как использовать месторождение, если хранилище на территории, подконтрольной россиянам? Строится ли новое хранилище?
Мы были вынуждены изменить технологический режим эксплуатации скважин на Стрелковом месторождении. Раньше там была добыча 22 млн кубических метров в год. Половину добычи отправляли в Глебовское хранилище. Теперь мы добываем ровно столько, сколько потребляет население района, в хранилище ничего не отправляем.
Почему вы сказали, что совместная деятельность на этом месторождении была неудачной?
Совместная деятельность была с компанией «Пласт» депутата Александра Онищенко (сейчас он скрывается за рубежом, — ред.).
5 марта 2014 года была начата абсолютно невыгодная для «Черноморнафтогаза» совместная деятельность на данном месторождении. Договор был заключен 60 на 40, где большая доля у «Пласта». Никаких инвестиций «Черноморнафтогаз» от компании «Пласт» не получил, хотя по условиям договора должен был вложить около 71 млн гривен. Взнос должен был осуществляться поэтапно, согласно программе работ совместной деятельности. Так до конца 2015 года должно было поступить 56,4 млн грн
С 4 августа 2014 года и по октябрь 2016 года мы пытались в судах этот договор разорвать. За это время образовалась задолженность по рентной плате. По закону при ведении совместной деятельности рентная плата составляет 70%. А если «Черноморнафтогаз» самостоятельно его разрабатывает, то всего 11%, потому что это морское месторождение. «Пласт» как компания-оператор платил ренту, но платил по 11%, хотя должен был платить по ставке 70%. Соответственно, образовалось около 123 млн долга по рентной плате.
То есть они как бы ошиблись, но в свою пользу?
Да. Но если бы договор не был признан недействительным, то эта задолженность ложилась бы на «Черноморнафтогаз» как на владельца спецразрешения.
Как все же удалось разорвать договор?
Генпрокуратура Украины подала иск о признании договора о совместной деятельности недействительным. И это увенчалось успехом. Кроме того, сам «Пласт» вышел с инициативой расторгнуть договор, когда у него начались проблемы с правоохранителями. Потому что у них были арестованы счета, они не могли работать.
Теперь смотрите на результат. В 2016 году «Пласт» предложил выплатить «Черноморнафтогазу» 2,8 млн грн прибыли. В 2017 году мы планируем получить доход от реализации газа Стрелкового месторождения в сумме около 32 млн грн. Напомню, что мы эксплуатируем это месторождение с 17 марта текущего года.
В 2018 году доход от данного месторождения планируется в сумме ориентировочно 58 млн грн. Эту сумму мы закладываем в проект финплана на следующий год. А с «Пластом» у нас были бы убытки на сотню с лишним миллионов. Вот итоги такой совместной деятельности.
Кроме того, за время совместной деятельности на месторождении не было произведено никаких улучшений. Там две морские стационарные платформы, морские газопроводы, подземные газопроводы. Это все очень долго не обслуживалось. Соответственно, нужно составить дефектные акты, сделать ремонт.
58 млн гривен вы заложили на будущий год. А как вы собираетесь их получить, при заблокированных счетах?
Газ реализуется «Нафтогазу» для потребностей населения. Будет формироваться задолженность «Нафтогаза» перед «Черноморнефтегазом».
В каких судах вы боретесь за крымские активы? Как этот процесс продвигается?
Международные суды. Направление первое – иск от группы «Нафтогаз» в рамках двухстороннего соглашения между Украиной и Российской Федерацией о взаимной защите инвестиций. В Гааге уже сформирован арбитраж. В сентябре мы предоставляем полный пакет документов для рассмотрения. До этого были процедурные вопросы.
Согласно двустороннему соглашению между Украиной и Российской Федерацией о взаимной защите инвестиций, Российской Федерации было предоставлено полгода на мирное урегулирование спора. Однако Российская Федерация не воспользовалась этой возможностью и считает, что данный инвестиционный спор не может быть рассмотрен. Поскольку Российская Федерация не вовлекается в процесс, Постоянная палата третейского суда в Гааге, которая выступает администратором этого арбитражного процесса, самостоятельно назначила арбитра от Российской Федерации в соответствии с применимым Арбитражным регламентом.
Второе направление ведет Министерство иностранных дел Украины в рамках конвенции по морскому праву ООН 1982 года. Этот суд касается незаконного использования ресурсов на шельфах Черного и Азовского морей, незаконного использования инфраструктуры, незаконной добычи. По данному суду 12 мая текущего года прошло первое организационное заседание. Замминистра иностранных дел Елена Зеркаль представляла Украину. Нам дали время на предоставление доказательной базы до февраля 2018 года. В деле сформирован трибунал в количестве пяти арбитров.
Это не быстрые суды. Но спешка и не нужна. Мы видели пример Грузии, которая поспешила судиться и везде проиграла. Это хороший урок. Украине предстоит еще разбираться с ущербом, который незаконные действия оккупантов нанесли окружающей среде и стоимости активов, а также определять размер инвестиций, которые потребуются для восстановления разрушенного хозяйства «Черноморнафтогаза» и нормальной работы предприятия.
Задача «Черноморнефтогаза» и моя лично состоит в том, чтобы как следует сформировать доказательную базу.
Международный трибунал ООН по морскому праву
Чего добивается Украина в этих судах?
По иску «Нафтогаза» сумма ущерба — несколько миллиардов долларов США. По иску МИДа сумма еще не заявлена. Суммы будут расти, потому что незаконная добыча газа продолжается. С помощью арбитража Украина хочет прекратить нарушения РФ положений Конвенции ООН по морскому праву, защитить свои права в Черном и Азовском морях, Керченском проливе.
Очевидно, что Россия добровольно на это не пойдет. Есть какие-то механизмы принудить ее выполнить решение суда?
Арестовывать имущество. Активы Российской Федерации есть по всему миру. Кстати, Ощадбанк и компании Коломойского тоже судятся против России в международных арбитражах. Они идут по своей процедуре, но в рамках того же договора между Украиной и Россией о защите инвестиций.
Как вы собираете доказательства? У вас какая-то разведка есть в Крыму?
Безусловно, у компании со штатом 41 человек (а до марта — вдвое меньше) ни о какой разветвлённой сети информаторов в Крыму не может быть и речи. Наша задача — сотрудничать с правоохранительными органами, собирать доказательную базу. Соответственно, есть погранслужба, СБУ, Служба внешней разведки, Генпрокуратура. Мы организовываем совместный сбор доказательств.
Насколько понимаю, это должна быть не просто докладная записка сотрудника спецслужбы, а какое-то материальное свидетельство: фотография, спутниковый снимок?
Конечно. С погранслужбой мы периодически выходим на кораблях к буровым, фиксируем, как они размещены. На каких месторождениях они работают, что происходит на морских стационарных платформах.
Мы опрашиваем сотрудников нелегитимного крымского «Черноморнефтегаза». Подходим к ним настолько близко, насколько нам дают возможность. Потом составляем акт. В этом акте все правоохранительные органы фиксируют факт незаконного перемещения буровых и незаконной добычи газа.
Экологические службы фиксируют, соответственно, нарушение экологической обстановки, которая происходит в Черном море из-за несоблюдения правил добычи.
Помогают ли вам статьи российских журналистов о крымском «Черноморнефтегазе»? Может быть, освещая деятельность компании, они тем самым дают нам тоже какие-то доказательства?
В международных судах статьи из интернет-изданий тоже являются доказательствами. Поначалу я даже мониторила официальный сайт нелегитимного «Черноморнефтегаза», там была видна вся работа компании. Они размещали на сайте карту, где они добывают газ, какие объемы добывают. Сейчас они уже этого не делают. Если вы зайдете на сайт крымского «Черноморнефтегаза», то заметите, что он пустой. Но тем не менее происходят совещания, на которых присутствует Министерство топлива и энергетики Российской Федерации.. Они разрабатывают планы, стратегии. Публикуют эти планы и стратегии на сайтах органов власти Российской Федерации. Они проводят тендеры на закупку оборудования, на обслуживание морских стационарных платформ. И по этим объявлениям тоже все прекрасно видно.
Например, они проводили тендер на обслуживание вертолета для доставки рабочих. Это все видно из открытых источников.
Мы анализируем абсолютно все источники, направляем материалы в правоохранительные органы. Собирается комплекс доказательств, которые потом передаются международным юристам.
Опасные моменты во время таких рейдов с пограничниками были?
Оккупанты очень нервничают, когда мы подходим к нашим буровым платформам. Они на этих буровых и на наших кораблях нарисовали флаг Российской Федерации. Было бряцанье мускулами, железом. Было испытание, у кого первого сдадут нервы— у нас или у них.
Боевой самолет запускали сверху на наш корабль. В первый раз это был корабль «Поділля», во второй раз «Куропятніков». Запускали самолет так низко, что можно было рассмотреть пилота.
Воздействие было больше психологическое. Они окружили нас кораблями и начали выдавливать корабль пограничной службы в сторону Крыма. Но у нас очень профессиональные пограничники, с сильными нервами. Выкрутились из всех этих ситуаций.
Когда мы идем в такие рейды, то готовимся, в том числе перехватываем их радиосообщения. И, например, слышим: «Скажите военным, чтобы они спрятались». Стоит буровая «Таврида», рядом с ней захваченное судно «Черноморнафтогаза» «Федор Урюпенко». И на буровой, и на судне — российские военные. Стрелки на площадках буровых платформ.
Они нас боятся, поэтому так усиленно охраняют буровые. Потому что даже в их российской логике они нарушают закон — ведут добычу в экономической зоне Украины. Даже не возле Крыма, а в 84 км от Одесской области и в 184 км — от Крыма.
Разве Украина не может в этом случае спокойно действовать силовым образом? Если даже по российским законам это нарушение, если это даже не Крым?
Наше государство выбрало цивилизованный способ борьбы — международные суды. Любая силовая спецоперация — это жертвы.
