Агенство острых новостей НОЖ Ведущее информационное агенство, мы публикуем самые важные и актуальные новости общественной, политической и экономической жизни Украины и мира
Связанные статьи
Уже місяць у Білорусі єдиною формою провадження адвокатської діяльності є юридичні консультації, що входять до складу адвокатських колегій. Водночас лише за адвокатами збереглося право представляти інтереси клієнтів у судах, зокрема й економічних. Але надавати консультації в питаннях ведення бізнесу можуть і юристи, які отримали відповідні ліцензії, без статусу адвокатів. Тому в жовтні всі білоруські адвокатські об’єднання стояли перед вибором: остаточно переходити в «класичну» адвокатуру чи повертатися в юридичний консалтинг.
Компанія «Степановский, Папакуль и Партнеры» від 29 жовтня ц.р. працює у формі товариства з обмеженою відповідальністю. Чому було зроблено саме такий вибір і що відбувається на юридичному ринку Білорусі загалом, розповів Олександр Степановський в інтерв’ю (далі текст російською мовою).
Рынку дали полгода для выбора, как продолжать юридическую деятельность
— Александр, спасибо что согласились рассказать о реформе. Думаю, украинские читатели мало посвящены в тонкости нового законодательного регулирования юридических услуг в Беларуси. Как я понимаю, новый закон спустя 10 лет возвращает в некоторой степени к регулированию отдельно адвокатуры и отдельно юридической деятельности.
— Похоже. Я тогда начну с более ранней истории. У нас до 2012 года были и, собственно, есть на сегодняшний день юристы-лицензиаты. Это юристы, которые работают в ООО или индивидуально, у них есть специальная лицензия, выданная Министерством юстиции, и они могут обслуживать бизнес. Они работают с юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями, физическими лицами, которые являются участниками юридических лиц, то есть акционерами, учредителями, участниками и т.д.
До 2012 года эти лицензиаты имели право представлять интересы клиентов в экономических судах. Тогда это был хозяйственный суд. В 2012 году, если мне память не изменяет, была принята новая редакция Закона Республики Беларусь «Об адвокатуре». Она позволяла юристам-лицензиатам, у кого был опыт более 5 лет, без экзаменов и без каких-либо дополнительных собеседований перейти в адвокатуру. Это с одной стороны. С другой стороны, юристам-лицензиатам запрещалось с момента вступления закона в силу заниматься любыми судами, кроме третейских. Суды, по сути, стали монополией адвокатов.
До 2012 года мы работали под тем же брендом как ООО. Но потом мы взвесили все за и против и решили, что переход в адвокатуру — это хорошая возможность развить нашу практику: трудовые споры, работа с физическими лицами, работа по семейным делам, брачным конфликтам и т.д. Потому мы и перешли в адвокатуру. Часть коллег, у которых был достаточный стаж, не сдавали экзамены. Часть, у кого не было соответствующего стажа, постепенно сдавали экзамены и потихонечку вливались в ряды адвокатуры. И так было до этого года.
В этом году все изменилось, и очень резко. Я не знаю, чем это было вызвано, но предполагаю, что это связано с тем, как адвокаты осуществляли профессиональную защиту граждан, у которых были политические амбиции. Если предыдущая редакция закона об адвокатуре обсуждалась юридическим сообществом около двух лет и даже больше…
— Это когда была попытка объединить классическую адвокатуру и юрбиз?
— Совершенно верно. Сейчас не было никаких дискуссий. На конференции в марте, проводимой ежегодно городской коллегией адвокатов, в которой я состоял, было объявлено, что готовятся изменения к закону об адвокатуре. Проект готовили в министерстве юстиции, и он фактически готов и отправлен на согласование в министерства и ведомства, которые за это отвечают. Было несколько редакций этого закона, и конечная версия утверждена парламентом 7 мая. 27 мая закон был подписан президентом, а уже 29 мая этого года обнародован и вступил в силу.
Рынку дали полгода для выбора, как продолжать юридическую деятельность. Изменений было много, но в контексте нашей беседы важно, что изменились формы осуществления адвокатской деятельности. Если с 2012 года их было три:
— индивидуально, когда адвокат работал почти как индивидуальный предприниматель; — адвокатские бюро (это как у нас — есть партнеры в адвокатском бюро, и есть адвокаты, работающие по трудовым контрактам); — классический вариант, который был в советском союзе: юридическая консультация, в которой каждый адвокат работает индивидуально по сути, но прикреплен к какой-то консультации по району.
То сейчас осталась одна — последняя.
Пул клиентов, который мы наработали за 15 лет, как делить будем?
— Юрконсультация подчиняется коллегии?
— Система такая: есть коллегия адвокатов, она городская (в Минске) или областная, это юридическое лицо, и у этой коллегии есть в каждом районе своя консультация, как филиал.
— Мы хорошо знаем эту систему. В Украине она тоже была основной для большинства адвокатов до 2012 года.
— Это советская система. По новой редакции закона нам запрещается работать индивидуально и в составе адвокатских бюро. Предлагается перейти в консультацию, если есть желание продолжать деятельность, либо уйти из адвокатуры.
— Это с 29 октября?
— Совершенно верно, 29 октября — последний день действия старой редакции закона об адвокатуре. С 30 октября новый закон действует в полном объеме. Что получается?
Конечно, лицензия адвоката мне дорога, мне реально жалко уходить из адвокатуры. Скажу прямо: мы сделали многое, мы старались сделать адвокатуру лучше, всячески соблюдать профессиональную этику, поддерживать юридическое сообщество, и мне жалко уходить из адвокатуры. Но с другой стороны, если я, например, перехожу в консультацию, я начинаю работать индивидуально. Соответственно, тот пул клиентов, который мы наработали за 15 лет (нашей команде 15 лет в этом году!), как делить будем?
Они были клиентами адвокатского бюро — юридического лица, а теперь чьи они клиенты? Они мои? Валерия Папакуля? Моих партнеров? Моих сотрудников? Чьи они клиенты? Непонятно.
Соответственно, второй вопрос — команда. Мы работаем над большими бизнес-проектами. Это всегда командная работа. Если кейс по M&A — там и «трудовики», и «налоговики», и «корпоративщики», и IT, и «антимонопольщики», и недвижимость. Как индивидуально над ними работать?
Представим, что пришел клиент с запросом на M&A и говорит: мне нужны вот эти и вот эти специалисты. Я их откуда возьму? Сейчас, получается, закон требует, чтобы клиент с каждым адвокатом напрямую заключал договор. Мне нужно 10 специалистов? Клиенту 10 договоров заключать?
— Ему неудобно, конечно.
— Для удобства работы с клиентами закон в принципе позволяет нам создать ООО, получить лицензию на юридические услуги и продолжить деятельность как юридическое лицо. Мы 1 сентября сами зарегистрировали ООО.
— Снова?
— Да, второй заход. Получили лицензию на оказание юридических услуг, и фактически сейчас мы пытаемся реорганизоваться и перевести все на рельсы ООО.
Лицензиаты имеют право заниматься только консалтингом
— А с судами как теперь быть?
— Хороший вопрос! Коллеги, которые занимались судами, уходят работать в консультации. По-прежнему их основная специализация — это суды. И мы их теряем, с одной стороны. С другой стороны, понятно, что мы будем пытаться поддерживать отношения, рекомендовать их, отправлять к ним клиентов. Если закон этого требует, мы обязаны это исполнять. К сожалению, для клиентов это неудобство. Но я шучу, что мы приблизились к Великобритании: там же тоже есть солиситоры и барристеры… Солиситоры не могут ходить в суды, это мы сейчас. А барристеры могут, соответственно, они и будут туда ходить.
— А лицензиатам вернули право ходить в экономические суды?
— Нет, в том-то и дело. Как было с 2012 года, когда изменили эти требования для юристов-лицензиатов (назовем их так), такими эти условия и остались. Лицензиаты имеют право заниматься только консалтингом.
Соответственно, если необходимо будет пойти в суд, они обязаны предложить клиенту заключить договор с адвокатами. Раньше это можно было сделать с адвокатским бюро, с индивидуальным адвокатом либо с кем-то из адвокатов, работающих в консультации. Сейчас выбора не будет. Сейчас ты обязан предложить клиенту заключить договор с адвокатом, который работает в юридической консультации, ну или в специальной юридической консультации, что сути не меняет.
— Специальная юридическая консультация — это что такое?
— Это такие образования без статуса юридического лица, которые созданы на базе адвокатских бюро, но стали юридическими консультациями и подчиняются Минской городской или любой областной коллегии адвокатов. Кандидатуры на должности заведующих всех юридических консультации, по новой редакции закона, теперь согласовываются с министерством юстиции.
Если я знаю адвоката Иванова или Петрова, я могу спокойно к нему пойти… Здесь никаких ограничений не будет
— Выбор адвоката из этой консультации остается за клиентом?
— Да, свободный выбор.
— А заведующий может распределять?
— Может, но, если, например, клиент не знает, кого выбрать, или не имеет предпочтений, или, скажем, предоставляется бесплатная помощь, у заведующего будут функции распределения дел. Опять же, есть категория дел, услуги по которым оказываются за счет средств коллегии адвокатов, например, трудовые дела. Я полагаю, что заведующий будет распределять эти дела, у него такая функция будет.
Или с улицы кто-то зашел, тогда действительно заведующий будет определять, самому обслужить либо к кому-то направить.
Но я думаю, что будет так: если я знаю адвоката Иванова или Петрова, я могу спокойно к нему пойти, заключить с ним соглашение и работать с этим адвокатом, здесь никаких ограничений не будет.
— Адвокат сам заключает договор или заведующий это каким-то образом удостоверяет?
— Каждый адвокат имеет право на заключение договора. Но он все равно действует от имени коллегии адвокатов (коллегия — юридическое лицо). По крайней мере, так было до сегодняшнего дня: каждый адвокат сам заключал соглашение, но деньги клиент платил на счет коллегии адвокатов. Бухгалтерия, к примеру, Минской коллегии адвокатов, делала необходимые удержания (взносы в адвокатуру): в Минскую городскую и в Белорусскую республиканскую коллегии адвокатов, — удерживала подоходный налог из сумм, которые поступали на счет, а остальная сумма выплачивались уже непосредственно этому адвокату: на его счет в банке, на карту или как было удобно. Вот такая примерно схема.
— А юрисдикция у адвокатов ограничена коллегией?
— Нет-нет. Адвокат имеет право вести дела в любом городе, в любом месте Республики Беларусь. Понятно, что есть проблема в районных центрах, где все-таки адвокатов не хватает. Коллеги из Минска ездят в районные центры, чтобы оказывать юридическую помощь.
Решение для нас сложное и непростое, но мы преимущественно идем в консалтинг
— Как не только ваше адвокатское бюро, а и рынок в целом отреагировал на эти изменения? Больше остаются, распределяются, часть уходит в адвокаты и присоединяются к своим коллегам?
— Довольно сложно. Рынок отреагировал негативно. Клиенты недовольны, адвокаты недовольны. Радоваться нечему, с одной стороны… С другой стороны, многим из моих коллег лицензия адвоката досталась достаточно тяжело, и они дорожат этой лицензией. И хотя в адвокатском бюро или индивидуально работать было куда удобнее, понятнее и для клиента, и для себя, но они приняли решение переходить в консультации и работать там.
Мы решили вернуться в консалтинг. Каждый принимает решение исходя из нескольких, на мой взгляд, критериев… Во-первых, с кем ты работаешь и как ты работаешь. Если клиенты — физические лица — это одна история. Если ты работаешь в судах, больше всего судишься — это другая история. Соответственно, если ты работаешь на физлиц и судишься, тут мало вариантов: надо сразу переходить в юрконсультации. Если среди клиентов есть юридические лица, ты их консультируешь и время от времени судишься, тогда приходится все взвешивать и решать, что дальше делать.
Мы всегда работали с бизнесом. Хотя выручка от судебной практики достаточно большая (в этом году она даже больше, под 35 %) и мы ее как бы теряем. Но с другой стороны, если коллеги ничем другим не занимаются, кроме судебной работы, они должны в общем-то кормить себя как-то, правильно? Поэтому решение для нас сложное и непростое, но мы преимущественно идем в консалтинг. А коллеги уходят в юрконсультации адвокатами. Конечно, как я уже говорил, мы будем направлять к ним наших клиентов, всячески рекламировать их, поддерживать.
— Тем более, что вам тоже удобно с ними работать.
— Да, мы знаем, как они работают. Какой-то порядок работы отрегулируется в ближайшем будущем, надеюсь.
Мы продолжим работать под фактически старым названием, будем называться ООО «Степановский, Папакуль и Партнеры». К названию, ввиду требований законодательства, добавились слова «юридические услуги». Но у нас останется тот же логотип, тот же адрес, останется, наверное, три четверти команды, останутся клиенты и консалтинг без судов.
Да, не очень удобно, но как-то выживем.
Мы привнесли много интересного, много нового в работу классической адвокатуры
— Выходит, что фактически 10 лет бизнес-консультанты, то есть юридические консультанты, вливались в ряды адвокатуры…
— А сейчас вылились обратно…
— Вливались, вливались, сейчас какая-то часть выльется обратно — те, кто пойдет в адвокатуру…
— Да, совершенно верно.
— Потому что установили монополию и сейчас пойдут обратно… Как в целом уживались два вида юристов в одной адвокатуре? У нас это большая дискуссия.
— Ирина, вы знаете, у нас тоже дискуссия. Довольно сложно уживались. Во-первых, разница состоит в нескольких важных моментах, мне кажется. Адвокаты… Мы их называли, классические и нетрадиционные.
— У нас классические и бизнес-адвокаты…
— Нетрадиционные — это такая шутка была. Вот в чем разница на самом деле. У бизнес-адвокатов (будем называть их красиво) всегда были выше ставки. Если к нам приходили физические лица, мы им сразу говорили: вот такие ставки, и для многих это был шок. Это бизнес готов платить такие деньги. С другой стороны, у нас был определенный маркетинг, продвижение. Мы всегда, как пришедшие из бизнеса, публиковали статьи, выступали, участвовали в конференциях… Соответственно, это привлекало новых клиентов, и мы, естественно, у классических адвокатов отбирали какой-то кусок работы.
Второе: мы не сходились во взглядах на какие-то вещи, постоянно шли споры, что кто-то лучше, кто-то хуже. Но на самом деле меня это удивляет. Позиция моя и моих коллег, работавших со мной, всегда была однозначной: мы адвокаты, у нас есть правила адвокатской этики, мы должны строго действовать в рамках этих правил. И для их нас соблюдение было в общем-то святым. Ну понятно, что кто-то, наверное, завидовал, кто-то там восторгался, всякое было. Отношения были непростыми.
Мне кажется, мы привнесли много интересного, много нового в работу классической адвокатуры. И мы хотели, чтобы качество услуг, ответственность росли. У нашего адвокатского бюро (наверное, одного из немногих) была застрахована профессиональная ответственность. Сумма — полмиллиона долларов. Ни у кого практически в Беларуси нет такого страхового покрытия, как у нас. Это новшество, которое мы привнесли, работая с бизнесом. И мы продвигали эту тему, чтобы адвокаты тоже страховали ответственность.
На заседаниях совета городской коллегии адвокатов мы частенько обсуждали тему жалоб клиентов на некачественную работу. И тут надо либо возвращать деньги, либо отлаживать бизнес-процессы (назовем это так), работая с клиентами, либо страховаться. Мы пытались эти вещи культивировать. Все три подхода. И деньги возвращать, и бизнес-процессы отлаживать, и использовать страховку. Мне кажется, с этой точки зрения, мы были прогрессивными.
Как дальше все будет развиваться, не знаем. Я надеюсь, мы оставим какой-то позитивный след в истории адвокатуры.
Может быть, через какое-то время представится возможность вернуться, тогда, возможно, вернемся. Жизнь непредсказуема.
Если через год я не вернусь, я должен буду сдать экзамен
— Еще один вопрос: остается ли какой-то период для того, чтобы адвокаты, которые сейчас откажутся от этой деятельности, смогли вернуться в адвокатуру?
— Насколько я понимаю, порядок такой: ты получаешь лицензию Министерства юстиции, сдаешь экзамен, министерство выдает тебе лицензию на адвокатскую деятельность, но ты не можешь практиковать, пока тебя не приняли в ряды какой-то коллегии адвокатов.
Соответственно, двойной допуск происходит: сначала ты получаешь лицензию, потом тебя принимают в члены коллегии. И с момента принятия в члены коллегии ты идешь либо в консультацию, либо сотрудником в бюро, либо начинаешь работать индивидуально, если у тебя был необходимый стаж.
Ну вот сейчас нас исключили из состава Минской городской коллегии адвокатов, но я лицензию могу в течение года не сдавать и написать снова заявление в какую-то коллегию адвокатов с просьбой принять меня в состав и определить меня в консультацию… Конечно, это решение будет приниматься советом коллегии, но тем не менее есть шанс вернуться снова в адвокатуру. В течение года. Если в этот период ты этого не делаешь, то лицензия должна быть у тебя отозвана Министерством юстиции (я добровольно сдал лицензию 15 ноября — отправил ее по почте в Министерство юстиции).
— После этого, если захочется вернуться, — снова на экзамен?
— Да. Дальше — в общем порядке.
У нас есть примеры коллег, которых исключали из коллегии адвокатов на три года, скажем. Через три года коллеги снова шли сдавали экзамен, получали лицензию, их принимали в состав какой-то коллегии адвокатов, и они продолжали деятельность как адвокаты. Соответственно, если через год я не вернусь, я должен буду сдать экзамен, получить лицензию.
Министерство юстиции выдает лицензию, а когда тебя принимают в состав какой-то коллегии адвокатов, они уже выдают удостоверение адвоката
— Как проходит адвокатский экзамен в Беларуси?
— Он проводится в письменной и устной форме. Соответственно, письменно — это ответы на компьютере, как я понимаю, по всем отраслям права, и устно — это ответы на вопросы экзаменационной (аттестационной) комиссии. Если раньше акцент делался на письменном экзамене, устный был фактически факультативным: вопросы были больше об опыте, о жизни, чем о чисто профессиональных вещах, то сейчас акцент сделан на устном экзамене. Письменный, как гигиенический фактор: ты просто обязан его сдать. А окончательное решение принимается по результатам устного собеседования.
— Выдает адвокатское свидетельство Министерство юстиции?
— Министерство юстиции выдает лицензию, а когда тебя принимают в состав какой-то коллегии адвокатов, они уже выдают удостоверение адвоката.
— Но фактически кто экзамен принимает?
— Министерство юстиции.
— Один орган на всю Беларусь?
— Да
— Чтобы стать юристом по лицензии, для консалтинга, лицензию тоже выдает Министерство юстиции?
— В адвокатском бюро у нас у каждого из адвокатов была своя собственная лицензия, у самого юридического лица — адвокатского бюро ее не было. А у лицензиатов одна общая лицензия на юридическое лицо. К нему есть специальные лицензионные требования: директор должен иметь высшее юридическое образование, в штате должно быть не менее двух юристов, у которых стаж работы не менее трех лет, и каждые три года они должны проходить курсы повышения квалификации.
У адвокатов требование относительно повышения квалификации тоже есть, но раз в пять лет. И плюс у адвокатов есть дополнительно аттестация, которую проводит либо коллегия адвокатов, либо иногда Министерство юстиции. Я, допустим проходил, в последний раз в Министерстве юстиции аттестацию. Сама лицензия бессрочная, но по результатам аттестации могут ее лишить.
— Лицензия на консалтинговую деятельность имеет срок действия?
— Нет, не имеет. Она выдается юридическому лицу либо юристу — индивидуальному предпринимателю, как на вид деятельности, она бессрочная, требуется только повышение квалификации каждые три года.
— Спасибо вам за подробное интервью. Хочу пожелать, чтобы этот непростой выбор привел вас к успеху. И, конечно же, поздравляю с 15-летием компании!
— Благодарю.
(Бесіду вела Ірина Гончар,
«Юридична практика»)