Агенство острых новостей НОЖ Ведущее информационное агенство, мы публикуем самые важные и актуальные новости общественной, политической и экономической жизни Украины и мира
Связанные статьи
Прошедшие за последний месяц в Хабаровске и других городах Сибири и Дальнего Востока протесты напомнили о существующей по крайней мере с XIX века проблеме центральной российской власти, которая сохранится, даже в случае спада нынешней волны демонстраций. Просто Россия к востоку от Урала слишком велика по размеру и слишком мала по численности населения; слишком важна как с точки зрения экономики, так и для самооценки русских; слишком далека от Москвы и слишком близка к Китаю и Тихому океану; к тому же, местная культура сильно отличается от культуры россиян в европейских частях страны. Сегодня Москва как никогда ранее обеспокоена сибирским регионализмом. Однако, теперь сами сибиряки — как этнические русские так и нерусские — дают центру более веские причины для беспокойства, об этом пишет Пол Гобл для The Jamestown Foundation, сообщает Международный курьер.
Территории к востоку от Урала составляют более двух третей общей территории Российской Федерации, а население — только около одной пятой населения страны. Именно здесь находится большая часть природных ресурсов России, хотя доходы от их добычи в основном поступают не местным жителям, а Москве. Регион занимает восемь из десяти часовых поясов, существующих к востоку от Москвы, и связан с центром только несколькими автомобильными и железнодорожными магистралями. Его население сосредоточено намного ближе к границам с Китаем и другими тихоокеанскими странами, в т. ч. США, нежели к центру Российской Федерации. Русские на востоке всегда отличались независимостью и предприимчивостью, в отличие от своих соотечественников в центральной и западной частях России, в основном из-за родства с исследователями-первооткрывателями, с теми, кто спасался от репрессий или был выслан государством отбывать наказание. Возможно, наиболее важным аспектом такого культурного разрыва является то, что на религиозной арене в регионе преобладают протестантские вероучения, а не ортодоксальная Русская православная церковь.
Все эти особенности культурной и политической жизни Сибири берут начало еще с царских времен. В 1818 году российский комментатор Николай Новиков обратил внимание на уникальность Сибири среди русских земель, подчеркнув, что крепостное право и жесткий имперский контроль обошли ее стороной. Следовательно, полагал он, Сибирь в конечном итоге должна стать независимой страной. Имперская власть назвала его идеи «выдумкой сибирских чиновников», которые хотят большей власти для себя или иностранцев, желающих отобрать этот регион у империи. Тем не менее, эти идеи пустили глубокие корни и продолжали влиять на мышление местного населения.
После подавления Санкт-Петербургом польского восстания 1863 года и высылки польских революционеров в Сибирь, власти раскрыли предполагаемый «заговор сибирских сепаратистов». Царское правительство отдало под суд Григория Потанина, Николая Ядринцева и Афанасия Щапова. Эти трое стали основателями того, что в конечном итоге стало называться «областничеством» — это русское слово обозначает регионализм в целом, но обычно применяется только в отношении Сибири. Однако судебный процесс над ними не помог уничтожить сибирский регионализм, а наоборот, вызвал большой интерес к его идеям, тем самым обеспечив жизнеспособность областничества. С тех пор аналогичные ошибки совершали царское, советское и российское правительства.
В последние десятилетия власти царя идеи областничества продолжали распространяться; и после крушения центральной российской власти в 1917 году сибирские регионалисты были готовы действовать. К середине 1918 года большую часть Сибири очистили от большевиков и 17 июля (этот день сибиряки до сих пор празднуют) Временное Сибирское правительство приняло «Декларацию о государственной самостоятельности Сибири» со столицей в Омске. Тогда Сибирь могла бы получить реальную независимость, если бы не ее стремление к немедленному отделению от большевистской Москвы и противостояние антибольшевистскому движению во главе с адмиралом Александром Колчаком. Тогда можно было попытаться обменять декларацию о нейтралитете в гражданской войне в России на признание Москвой независимости региона, однако тогдашнее руководство предпочло на этом не настаивать.
Когда все попытки провалились, сибиряки объявили о создании буферной Дальневосточной республики (1920–1922 гг.), на которую сейчас ссылаются протестующие в Хабаровске. Последовала советская оккупация и Москва использовала против сибиряков тактику «разделяй и властвуй». Она продолжала разделять регион на все более мелкие территории, дабы не допустить становления национальной идентичности сибиряков. До сих пор Москва рассчитывает на это территориальное деление, но создание В. Путиным всеохватывающих федеральных округов сыграло против него. Стоит отметить, что одной из причин, по которой хабаровчане вышли на улицы, стало решение Москвы перенести столицу Дальневосточного федерального округа из Хабаровска во Владивосток.
Москва всегда рассчитывала на то, что для сдерживания сибиряков можно воспользоваться страхами россиян перед китайским экспансионизмом. Но в последние несколько лет, когда Москва предоставляла концессии китайским компаниям для работы в регионе, центр получил то, чего больше всего опасался: русские в Сибири часто так же недовольны Москвой, как и Китаем; они стали требовать большей автономии, а иногда поговаривают и о «Соединенных штатах Сибири». Они рассматривают Китай в качестве истории экономического успеха, частью которого им быть не позволяют; а Москву считают не сдерживающей, а способствующей китайскому продвижению. Таким образом, наряду со своими неуклюжими усилиями подавить федералистские идеи, Москва продвигает регионализм и даже сепаратизм по всей России к востоку от Урала.
Наконец-то некоторые в Москве начали обращать внимание на сибирский регионализм, но большинство кремлевских чиновников по-прежнему считает, что сибиряки не способны действовать самостоятельно. Более того, российское руководство до сих пор убеждено в способности Москвы противостоять таким действиям без каких-либо уступок, и что любой процесс регионализма или сепаратизма в Сибири подпитывается США, Украиной, Дж. Соросом или пресловутыми «западными голосами», такими как «Радио Свобода», которые стали уделять этому региону все больше внимания.
Рост эмиграции из Сибири и Урала также не смущает руководство Кремля, что ставит под сомнение настойчивые утверждения В. Путина о само собой разумеющемся объединении русскоязычного населения под властью Москвы.
Кремль продолжает делать ошибки, не признавая самого важного аспекта регионализма в Сибири и на Дальнем Востоке России. Он не ограничен этническими рамками, а, скорее наоборот, объединяет в себе различные этнические и религиозные группы, экономические интересы и почти все политические партии, как в случае с Хабаровском.
Однако, не одна лишь Москва не верит в силу регионализма. Как и российские власти, большинство западных аналитиков, переусердствовав в изучении событий 1991 года, продолжают верить, что реальную угрозу, которую необходимо отслеживать, несет не регионализм, а национализм. Безусловно, национализм все еще силен на Северном Кавказе, в Среднем Поволжье и среди народов Крайнего Севера, но сейчас все больше усиливается регионализм, который, вероятно, сыграет ключевую роль в будущем Российской Федерации.
Как показывают демонстрации на улицах Хабаровска, регионализм может занять место национализма во время следующей русской революции.
Информация – одна из граней войны! Подписывайтесь на аккаунт «Информационного сопротивления» в Twitter – ссылки на наши эксклюзивы, а также самые резонансные новости Украины и мира
